ВЧР. Мой опыт

Мой младший сын Тимур — ВЧР (высоко чувствительный ребенок).

Когда он был маленький, он не мог общаться с другими детьми. В саду он весь день сидел на стульчике и ждал меня, на детских площадках он никогда не подходил к детям, не играл с ними и стоял в сторонке. И конечно же меня периодически спрашивали не диагностировали ли у него аутизм. Но диагноза такого у него не было. Дома, в знакомой обстановке, с хорошо знакомыми членами семьи он вел себя, как обычный ребенок.

Когда он вышел из дошкольного возраста, его особенности выражались в том, что он мог взаимодействовать только с хорошо знакомыми людьми, сложно вступал в контакт, долго адаптировался, избегал скопления людей.

В Меге, например, через час он уходил в себя, замыкался, смотрел в пол, переставал реагировать на обращенные к нему фразы. В толпе людей (например, на Дне города у сцены с выступающими артистами или в толпе, окружающей уличного танцора или музыканта) у него мог начаться приступ тахикардии (200 ударов в минуту) или тихая истерика (он каменел и беззвучно рыдал, задыхаясь).

В школу он ходить не мог. Я сводила его в первом классе на 1 сентября, как на обряд инициации, который помог бы ему почувствовать, что он теперь школьник. Там он через час впал в шоковое состояние, и я увела его домой. Ни в какие кружки и секции он тоже ходить не мог (мы пробовали выйти 2 раза в год) — замыкался, уходил в себя, переставал реагировать, как только заходил в группу.

А теперь немного о нервной системе (упрощенно, не как специалист). Наш мозг в каждый момент времени получает огромное количество входящих сигналов. Нервная система весь этот входящий поток фильтрует. Если бы этого не происходило мы бы сошли с ума.

Обычных, «среднестатистических» детей, не имеющих отклонений в развитии, называют нейротипичными. У таких детей/людей нервная система отфильтровывает около 90% из этого входящего потока. То есть замечают они только 10% входящей информации.

У детей с высокочувствительной нервной системой фильтрами задерживается гораздо меньше информации. И они получают гораздо большую нагрузку от входящего потока. Поэтому, они быстрее устают, воспринимают все острее, ярче. И пытаются, как могут, оградить себя от этого потока, чтобы дозировать нагрузку.

Есть еще более чувствительные дети. Гиперчувствительные — это как раз мой Тимур. Термин ГЧР используется гораздо реже. Обычно их тоже называют ВЧР. У них фильтры пропускают еще больше информации. Соответственно они еще острее чувствуют, реагируют, устают, пытаются себя защитить.

Дальше уже идут РАС (расстройства аутистического спектра). Такие, как синдром Аспергера, например. И аутизм. У таких деток все еще более выражено. Есть предположение, что у них вообще ничего не фильтруется, поэтому мозг вынужден уходить в особый режим, чтобы выжить.

Возвращаемся к нашей семье и Тимуру. До 12ти его лет от меня требовалась бесконечное количество ресурса, чтобы понимать и принимать его особенности, поддерживать его и формировать в нем понимание, что он не изгой и не болен. Конечно же страхов, что он никогда не сможет социализироваться было море.

В 12 его как будто разморозили. Он стал лучше взаимодействовать и общаться за рамками семьи. Пошел на занятия брейк-дансом, и в 12,5 лет даже вышел на сцену с выступлением. Я тогда писала об этом пост. Это был прорыв.

Но сказать, что он стал обычным, нейротипичным ребенком, конечно, нельзя. У него по-прежнему есть особенности восприятия и общения. Например, в прошлом году он не сдал экзамен по русскому, потому что не смог написать сочинение, не справившись со своим волнением.

Года 2-3 назад мы с мальчишками наткнулись на сериал «Хороший доктор». Главный герой — аутист. Мы взахлеб посмотрели 3 сезона (4-й еще тогда не вышел). И Тимур узнал в главном герое себя. Мы много говорили с ним об этом. Я рассказывала ему про эту градацию чувствительности. Мы обсуждали с ним его особенности. Читали про таких людей. Сравнивали его с ними. Говорили о разнице между РАС и его гиперчувствительностью. Все это помогло ему лучше понять себя и принять.

❌Слово «аутист» в нашей семье — не ругательное. Оно подчеркивает особенности одного из ее членов. Сейчас подросший Тимур сам иногда использует это слово в свой адрес. Например, на приглашение сходить с нами на празднование того же Дня города, он отвечает: Нет уж увольте, для нас, аутистов, это слишком.

Я рада, что в нашей семье все дети (а у меня у всех трех детей есть особенности: у Темы СДВГ, а у Ренаты зависимость от алкоголя) чувствуют себя полноценными. Мы часто говорим о том, что у каждого есть свои собственные черты/особенности, с которыми им предстоит жить, которые они знают в себе, которые принимают, которые осознают, с которыми работают и с которыми все лучше из года в год учатся жить.

И я знаю, чего стоит родителям принять самим эти особенности детей и научить детей их принимать. Я знаю...

Обнимаю всех мам особенных деток.